Главный корпус ТПУ имеет одну малозаметную архитектурную особенность. В правом крыле корпуса на втором этаже есть два французских балкона, один из которых выходит во внутренний двор, c другого открывается вид на рощу государственного университета. Долгое время нас интересовал вопрос: зачем там балконы?
Первоначальная версия – возможно, именно там находился кабинет первого директора Томского технологического института Е.Л. Зубашева, и он после лекций мог бы выйти на балконы и наблюдать прекрасный вид на университетскую рощу и р.Томь. Но согласно планам корпуса кабинет первого директора ТТИ находился на другом этаже (современная бухгалтерия), да к тому же первоначально план главного корпуса был немного иным.
Стоит отметить, что проекты трех первых корпусов – лекционного (главного), химического и физического – создавались архитектором Министерства просвещения, академиком архитектуры Р.Р. Марфельдом с 1896 по 1898 гг. в Санкт-Петербурге. Е.Л. Зубашев, вступив в должность директора и председателя Строительного комитета, активно сотрудничал с архитектором и к концу 1899 г. занимался доработкой проектов. Позднее профессор уже с архитектором института А.Д. Крячковым расширил площади главного корпуса, удлинив левое и правое крылья.
Изначально в проекте корпуса не были предусмотрены балконы. Согласно плану на втором этаже правого крыла располагалась большая аудитория на 150 человек. Но уже в 1905-1907 гг. план был доработан, и вместо аудитории появились две геодезические лаборатории и кабинет профессора. Эта доработка скорее всего была связан с тем, что в состав Строительного комитета входили будущие преподаватели ТТИ. Они прекрасно понимали, что вуз не сможет существовать без современных и хорошо оборудованных лабораторий и мастерских. Поэтому еще до завершения строительства главного корпуса на существующих площадях началось создание лабораторий, мастерских, специализированных кабинетов. Согласно отчетам ТТИ два балкона были устроены в 1908 г. в одной из геодезической лаборатории. Скорее всего, именно на этих балконах могла вестись геодезическая, топографическая съемка в научно-образовательных и учебных целях.
Со временем после ряда проводимых ремонтов в главном корпусе ТПУ выход на один балкон, который смотрит на университетскую рощу, был закрыт. А вот второй балкон по-прежнему открыт и на него даже можно выйти. Он совсем небольшой по размеру, ввиду того что он французский, там может поместиться один человек. На нем осталась кованые элементы, характерные для внутреннего убранства корпуса. И если включить фантазию, то среди этих элементов можно увидеть аббревиатуру ТТИ – Томский технологический институт.
Дата: 1942-1944 гг.
Во время Великой Отечественной войны в город Томск перевозились промышленные предприятия, заводы, научно-исследовательские институты, библиотеки - город превратился в областной центр из провинциального города. Вместе с другими эвакуированными в Томск прибыла семья, которая внушала страх нескольким поколениям советского народа. Жена Нино и сын Серго генерального комиссара государственной безопасности СССР руководителя НКВД (1938-1945), одного из организаторов и руководителей сталинских репрессий Лаврентия Берии прожили в городе Томске около двух лет.
Квартиры, в которых располагалась семья, были самыми лучшими в городе, так как они были сделаны для профессоров-политехников. Проживала семья в квартире одного из корпусов Томского индустриального института (ныне ТПУ) на пересечении проспектов Ленина и Кирова).
Дополнительная информация:
Со дня открытия главного корпуса ТТИ кабинет директора находился на первом этаже, в северном крыле.
В ту пору он был обустроен так, что руководитель вуза мог не только работать в нем, но и жить. Так, в ректорском кабинете жил и работал первый директор института Ефим Зубашев (1899–1907). И, скорее всего, он был единственным ректором, кому удалось пожить в главном корпусе.
Остальные директора и ректоры проживали во флигелях для профессорско-преподавательского персонала, построенных при физическом, химическом, горном и инженерных корпусах.
Кабинет ректора представлен в виде одной комнаты, которая, возможно, была разделена. Семья Зубашева, скорее всего, жила отдельно, поскольку помещение было не очень большим.
На пересечении проспектов Ленина и Кирова, неподалеку от Химического корпуса ТПУ, расположен памятник революционному деятелю Сергею Мироновичу Кирову. В начале XX в. он работал в городской управе Томска и учился на подготовительных курсах Томского технологического института (поэтому некоторое время институт носил его имя). У студентов–политехников существует несколько традиций, связанных с этим памятником.
В эпоху перестройки сапоги Кирова обливали яркой красной краской, ясно и демонстративно показывая, что он, как и любой революционер, «стоял по колено в крови».
Позже студенты–первокурсники ТПУ, живущие в общежитии, в качестве посвящения должны были поцеловать сапоги статуи.
Дополнительная информация:
Корпуса ТПУ обильно украшены изображениями царя зверей – льва.
Скульптуры львов расположились возле химического корпуса вуза, головы львов украшают двери актового зала и музея истории университета. Львы символизируют силу, мощь и великодушие.
Но львы именно у подножия химического корпуса и на дверях призваны были охранять тайну. Львы – это марка имперского стиля, а стоит напомнить, что институт носил имя императора Николая II в начале ХХ в.
Сухие строчки официальной биографии гласят, что Лев Тове родился в 1867 г. в поселке Лысьва Пермской губернии, но при этом закончил знаменитую Ришельевскую гимназию в Одессе, а потом Санкт-Петербургский горный институт. С 1894 г. Тове занимался исследованием золотодобычи в Амурской и Приморской областях. Свои исследования он распространил и на Камчатку. В 1897 г., будучи начальником партии, он лично исследовал золотопромышленные предприятия Енисейского края и побывал на многих приисках. В 1902 г. Лев Львович Тове-младший стал экстраординарным профессором в Томском технологическом институте по кафедре горного искусства.
Кроме того, Лев Тове был консультантом Русского общества золотопромышленников, членом правления Томского общества вспомоществования рабочим и служащим горной и золотодобывающей промышленности, членом редакции журнала «Золото и платина». Он был крупнейшим в России специалистом по золоту, первым в нашей стране в 1904 г. стал читать курс для студентов «Золотое дело».
Первые профессора Томского технологического института (Лев Тове – второй слева во втором ряду)
При этом Лев Львович часто бывал на Ленских золотых приисках и на золотых рудниках Томского горного округа. Он покончил с собой 17 января 1917 г., будучи статским советником и уполномоченным по топливу в Сибири и на Дальнем Востоке. Около 12 часов дня Лев Тове выстрелил из револьвера себе в рот. Это произошло в профессорской комнате главного корпуса Томского технологического института.
Прошло уже более века со дня потрясшей Томск трагедии – самоубийства горного инженера, а историки спорят о причинах того отчаянного поступка, как и тогда, коллеги профессора с горечью недоумевали о сути причин побудивших видного ученого и чиновника застрелиться, оставив супругу – домашнюю наставницу Александру Гавриловну (в девичестве Мясникова) и детей. На её иждивении оказалось трое детей. Среди них: Петр (16 лет), Дмитрий (15 лет) и Августа (11 лет). Кроме того, у женщины были ещё дети от первого брака: Нина (21 год) и Лев (19 лет). Семье Л.Л. Тове была установлена пенсия в размере 1600 руб. в год. Однако могли ли эти деньги заменить мужа и отца? Как семья Л.Л. Тове пережила эти испытания, ещё предстоит узнать.
Коллеги профессора, горожане, знавшие Льва Львовича лично, скорбят и негодуют. В газете «Сибирская жизнь» тогда публикуются показания свидетелей о последнем дне покойного, друзей о жизни, тайнах и мотивах поступка ученого. Загадочны обстоятельства и причины гибели…
А.В. Адрианов (друг Л. Тове, известный публицист) на страницах «Сибирской жизни» описывал жуткие подробности дня 17 января 1917 года:
– «Обстановка, в которой произошло это печальное событие, не даёт никаких для всего объяснений».
Далее следуют душераздирающие подробности:
– «С утра 17 января у Л. Л. Тове в горном корпусе происходили предметные экзамены; проэкзаменовав к 10 часам троих студентов, и поставив им по пятерке, он перешел затем в главный корпус, где в присутствии комиссии из профессоров происходила защита дипломных работ двумя заканчивающими институт по горному отделению студентами. По окончании защиты одним из студентов, Л.Л. Тове удалился в профессорскую комнату и здесь случайно был обнаружен, кем-то из зашедших в эту комнату преподавателей, сидевшим на диване развалясь. Только окликнув Л.Л. и приблизившись к нему, преподаватель убедился, что тут произошло. Пуля, пронизавшая череп, вызвала мгновенную смерть. Выстрела никто не слыхал».
Загадка и место трагедии. Из источников известно, что это случилось около 12 часов дня 17 января в профессорской комнате главного корпуса. Основываясь на плане Р.Р. Марфельда 1898 г., можно предположить, что профессорская комната – место на 2 этаже Главного корпуса, где ныне размещается 217-218 аудитория профком сотрудников.
Некролог в ежедневном издании «Сибирская жизнь»
Профессор Л.Л. Тове был похоронен на кладбище женского монастыря, ныне не существующем. Видимо речь идёт о Иоанно-Предтеченском женском монастыре.
Годовщину смерти своего коллеги коллектив вуза отметил несколькими статьями, помещенными в очередной том «Известий Томского технологического института». Автор одной из статей – А.В. Адрианов, посвятил нас в трагические подробности происшедшего. Беседы с теми, кто был ему близок, позволили А.В. Адрианову приподнять завесу, скрывающую принятое покойным роковое решение. Оно, по мнению А.В. Адрианова, заключалось в условиях «страшной, нестерпимой жизни».
«На него, – продолжал А.В. Адрианов, – взвалена была обязанность по обеспечению топливом, минеральным и древесным, потребителей огромной части Сибири, начиная с Акмолинской области и кончая Иркутской губернией. Огромная ответственная работа, связанная при нашем всеобщем расстройстве, с невероятными затруднениями, с ежечасными укорами и требованиями неудовлетворённых потребителей до такой степени издергали нервы уполномоченному, что он лишился отдыха, лишился сна. Когда близкие люди советовали ему отказаться от этой работы, то Л.Л. Тове находил, что так поступить он не может». «Он оставил записочку, – продолжал А.В. Адрианов. – В ней говорилось: "Для пользы дела должен посторониться и передать его в более твердые руки. Желаю успеха, чтобы шло быстрее". Ближайшие друзья выяснят, конечно, причину, – писал А.В. Адрианов. – Л.Л. Тове был энциклопедистом горного дела, – считал этот современник. – Слишком мягкий по характеру и неспособный отказать кому-либо в просьбе, он был особенно дорог студентам. Достаточно сказать, что с основания технологического института и до сего дня все окончившие институт по горному отделению студенты были его учениками, так как он, главным образом, руководил их дипломными работами, и из этих учеников более ста человек устроены Л.Л. Тове на местах, благодаря его огромным связям и знакомству. Мир его праху!»
Такими словами закончил А.В. Адрианов свои воспоминания о профессоре.
Печная труба издревле была символом уюта и домашнего тепла. В ТПУ тоже есть такие очаги энергии, хранящие тепло прошлого. Один из этих очагов – котельная под инженерным корпусом.
В наши дни, проходя через шлагбаум между четвертым и главным корпусами ТПУ и прогуливаясь во дворе исторического пятого корпуса архитектора Ф.Ф. Гута, 1902-1904 года постройки, современный наблюдатель обратит внимание на необычную постройку – кирпичную трубу, с внушительной винтовой лестницей по всей протяженности конструкции, ведущей к самому выходному отверстию трубы. Невооруженным взглядом видно плачевное состояние сооружения. Эта паровая труба содержит в себе историческую ценность, как свидетельница зарождения научной славы ТПУ и теплотехники в Сибири.
Томский политех, в начале своей истории – технологический институт ТТИ, а сейчас ТПУ, всегда успешно применял и внедрял на практике инновации своего времени, будь то паровые технологии и двигатели внутреннего сгорания в начале XX века или ядерная физика, космические и нанотехнологии в наши дни. Труба – величественный историко-архитектурный пример того, как инновации становятся историей, уступая место новым технологиям и решениям.
Сборник к 25-летию открытия ТТИ описывает нашу трубу так: «Дымовая труба при котельной на расстоянии 8 метр. от нее сложена из кирпича. Высота её в 32 метра и диаметр рассчитан на полный комплект котлов…» - то есть 4 паровых котла. «Для учебных наблюдений за температурой газов в трубе, таковая оборудована внешней, железной винтовой лестницей до верха. Установлен громоотвод».
В те далёкие дни система центрального отопления только возникла, да и небольшая котельная с такой вот трубой, притягивающей ныне взгляд исследователей прошлого, всё ещё оставалась инновацией в деле отопления помещений. Один из котлов установленный в котельной под трубой – агрегат конструкции великого русского инженера Владимира Шухова.
Примечательно, что на момент открытия ТТИ в Томске, как утверждалось в рекламном объявлении, можно было увидеть более 20 котлов фирмы «Бари» в работе. А всего с 1890 было продано более 2000 котлов, среди них и революционная конструкция инженера Шухова, запатентованная им в 1896 году.
Уже к концу XIX века более удобные и надёжные шуховские котлы полностью вытеснили из России некогда популярные американские. Шуховские собирались из стандартизованных деталей (русский инженер, в отличие от американцев, которые строили котлы на глазок, сделал необходимые расчёты), были менее аварийными и, главное, их было удобно очищать от накипи – головной боли всех котельщиков. Шуховские котлы производились в России вплоть до конца 30х годов, а по некоторым данным – даже до 50х годов прошлого века. Возможно и сейчас один из этих котлов находится в недрах дореволюционной котельной...
В.Г. Шухов известен инженерам всего мира и как создатель сетчатых строительных конструкций, а Шуховская башня в Москве, единственная из всех инженерных открытий Владимира Григорьевича, стала мировым памятником техники подобно Эйфелевой башне в Париже.
Особый интерес представляли новейшие изобретения в процессе обучения студентов-механиков, именно этой цели служила винтовая лестница в конструкции трубы инженерного корпуса. По ней ученые могли взбираться и исследовать свойства газов на всём протяжении их пути до выброса в атмосферу. Важность изучения студентами ТТИ науки теплотехники в своих трудах отмечал ещё «сибирский Да Винчи» Б.П. Вейнберг, посвятивший этому вопросу часть своего общего курса физики.
Не случайно, что одним из организаторов первых теплоэлектростанций и науки теплотехники в Сибири был именно выпускник механического отделения ТТИ – Иннокентий Бутаков.
Перу И.Н. Бутакова принадлежит более 200 работ по различным вопросам теплоэнергетики, в том числе 10 монографий. И.Н. Бутаков – основатель томской научной и инженерной школы эффективного использования топливно-энергетических ресурсов.
По сей день наша дымовая труба остаётся немым свидетелем открытий и достижений политехников.